13.10.2024 - 01.12.2024
В размышлениях над всем этим художник подобрал «коллекцию работ с вольным прочтением – “чужие”, но при этом картины, наполненные скорее позитивом, предлагающие мыслить». Это слова самого мастера, и за ним же оставим размышления о ковчеге: «Наблюдая и находясь сегодня среди того, что называют современным искусством, чувствую себя “Своим” среди “Чужих”, или все-таки “Чужой” – это я?! Оттого и построен мой корабль, зовущий на борт всех, кому надоела умозрительность, и кто устал от фальши “голого короля”». Попробуйте сложить, словно пазлы, эти две фразы: «что называют современным искусством» и «кто устал от фальши “голого короля”». Вроде бы просто, но возможных прочтений не меньше, чем работ на выставке Андрея Есионова.
Взаимно чуждыми были два мира, встретившиеся во время высадки Колумба на материк, названный впоследствии Америкой: европейские мореплаватели Старого Света столкнулись с народом земледельцев, охотников, рыбаков, которых превосходили на эволюционном этапе на тысячи лет. Встреча выявила отсутствие у обеих групп инструментов для интерпретации столь беспрецедентной реальности. Представьте себе изумление «индейцев» (как их окрестили колонизаторы), когда они увидели прибывающие «дома на воде», увенчанные большими развевающимися на ветру тряпками, принесшие людей в странных (слово, имеющее тот же корень, что и «иностранные») одеждах, с таинственным языком и невиданным оружием, которое гремит и поражает лучше всяких стрел. Скорее всего, их принимали за богов. Индейцы не могли предвидеть, что эта кучка чужеземцев разрушит их мир. Это как если бы к нам вторглись пришельцы с другой планеты, безобидные на вид, но на самом деле настроенные враждебно. Европейцы, в свою очередь, смотрели на аборигенов с настороженной снисходительностью. Очевидно, они дикари. Сколько их? Опасны ли они? Какую выгоду для себя можно извлечь из общения с ними? И потом, как известно, последовала кровавая резня, которую мы сегодня называем геноцидом.
Например, картина «Благовещение», где на фоне ренессансной Мадонны (ее сияющее красотой лицо пропитано постмодернизмом и, без сомнения, было вдохновлено реальной моделью) мы видим и будущее молодой девственницы, и не рожденного еще ребенка в ее объятиях, и святого Иосифа, который далек от того, чтобы с непосредственной радостью принять эту благую весть.
Но правда ли, что масляная живопись является вершиной всех живописных техник? Привожу то, что можно найти на эту тему в интернете (в наши дни поиски все больше проводятся не в библиотеках и архивах, а с помощью мобильного телефона): «Акварель — это самая трудная техника живописи: она не допускает изменений, не допускает раздумий, заставляет художника работать быстро, обязывает противостоять изменчивости и неконтролируемости воды — единственного носителя и действующего лица процесса». И поэтому очевидно, что Андрей Есионов владеет необыкновенной техникой, приобретенной в школах, где обучали на манер наших художников эпохи Возрождения, барокко, неоклассицизма или тех, кто должен был учиться рисовать, по моим представлениям, в академиях необъятной русской вселенной. И это были не те школы, где не учили рисовать, где бушевало концептуальное искусство, и где считалось, что в художественной школе не следует изучать основы теории, исключая курс живописи. Андрей Есионов любит и предпочитает непосредственность акварели, которая не допускает ошибок в исполнении, но и его работам, выполненным масляными красками, присуще не менее высокое качество.
Представленные на выставке работы отличает современность во всей своей силе, которую я определяю как постсоциалистический реализм или современный фигуративный реализм.
В работе «Феминизм: прочтение ветхозаветное» запечатлена женщина, стоящая спиной к скульптурному Давиду. Перед обоими на земле лежит голова поверженного Голиафа. В отличие от библейского героя, женщина не обнажена — она одета в рубашку и брюки, к тому же курит: это гениальная интерпретация понятий нашего времени, опирающаяся вместе с тем на учение прошлого и иконографию предыдущих веков. Может быть, женщина — это новый Давид, а Голиафа можно только обезглавить?..
Акварель, которая меня особенно поразила своим названием и тем, что на ней изображено, носит название «Моя Москва». Улыбающаяся женщина, которая напоминает жену художника, запечатлена босиком (по-видимому, в домашней обстановке), перед ней на самом видном месте лежат тапочки, а за спиной у нее — окно, из которого открывается вид на архитектурные сооружения. Их очертания размыты, но в них явно угадываются черты памятников русского зодчества. Может быть, это даже не окно, а еще одна картина мастера, которая как бы говорит: вот моя Москва, место, где я живу, и оно мне нравится.
Если сюжеты картин «Эмпатическая слепота», «Русский гамбит», «Без шансов на дружбу», «Чужие» явно разворачиваются в северной части планеты (это понятно по внешности изображенных, по их одежде, деталям, которые помогают уловить состояние души героев в конкретной ситуации), то от одного взгляда на акварели «И вода не для всех», «Не позволю помыкать собой», «Взгляни на часы Судного дня», «Паррезия» и «Долженствование» чувствуется прикосновение лета. Так что «чужие» мы все и повсюду, и предупреждение художника побуждает нас к глубоким размышлениям об искусстве и о человеческой природе. Я покидаю выставку с отчетливым желанием быть более сочувственным к «другим», включая тех, мимо кого я прохожу на улице, а также с полной уверенностью в том, что выразительные средства классического искусства остаются незаменимым инструментом для отображения современного мира.
Джордано Бруно Гуэрри
